ПОПУЛЯРНАЯ МЕХАНИКА В ХЕЛЬСИНКИ

В начале августа 1995 года, десять лет назад, стало мне известно, что Сергей Курехин и его супероркестр «Популярная Механика» будут 1 сентября выступать в Хельсинки, в рамках «Хельсинки-фестиваля». Не знаю как теперь, но тогда этот фест являлся одним из самых крупных в Скандинавии. А быть-может, и самым даже крупным. Причем он был не только cугубо музыкальным. Помимо «Популярной Механики» в 1995 году в нем участвовали театральные труппы, лондонские ди-джеи, также тогда проводились поэтические чтения и еще состоялась премьера нового сочинения американского композитора Джона Адамса, плюс самые разные команды выступали.

Узнав про предстоящее выступление курехинского оркестра в столице страны Суоми, я предложил Сергею как бы информационное обеспечение предстоящего концерта. Конечно, я прекрасно понимал, что мои, говоря современным языком, пиар-услуги, были не очень в данном случае нужны, тем более, что я не имел ни малейшего отношения к финским СМИ. И мог только оповестить питерскую публику посредством городского радио и газеты «Вечерний Петербург», в которых я тогда работал, о намеченном на 1 сентября 1995-го концерте-спектакле «Популярной Механики» в Хельсинки.

Совсем не бог весть что, разумеется, да и концерт-то должен был состояться не на невских берегах. Но, с другой стороны, мы с Курехиным были давно знакомы, еще с начала семидесятых, когда он не был широко известен; тогда Сергей играл на клавишных в группе «Пост», концерты которой проходили по выходным, на танцах, в одном маленьком загородном клубе, также он иногда поигрывал еще с «Гольфстримом» и с «Большим Железным Колоколом» Николая Корзинина, и только позже стал исполнять джазовую музыку в ансамбле Анатолия Вапирова.

Появления «Популярной Механики» как бы ничего не предвещало…Ну а мы пересеклись с Курехиным в театральной студии Эрика Горошевского, где я подвизался на актерской ниве, а Сергей играл на пианино в спектакле «Невский проспект», поставленному по мотивам одноименной гоголевского повести. Причем тогда он исполнял не свою музыку, а написанные специально для этого спектакля сочинения Владимира Диканского, который потом, много лет спустя, нередко принимал участие в выступлениях «Популярной Механики».

В общем, старинное знакомство позволило мне предложить свои скромные пиар-услуги. К тому же от осени 1994-го до весны 1995-го я выполнял обязанности пресс-атташе в курехинской структуре «Депутат Балтики», и немало в тот период написал больших и малых статей о творчестве Сергея. А в Финляндии мне бывать к этому времени уже неоднократно доводилось, и особенно бурного экстаза в связи посещением этой страны я не испытывал. Хотя что греха таить, за кордон в той прошлой жизни, съездить всегда было интересно…

Привлекала и возможность увидеть «Популярную Механику» в выездном, в хельсинском варианте. Но я совсем даже не предполагал,что мне придется участвовать в самом действии и наблюдать его непредсказуемые, фантастические хитросплетения изнутри!

Прелюбопытные подробности того, что будет происходить во время «поп-механического» шоу, стали мне известны заранее. Помню, что по словам Курехина, одним из основных лейтмотивов предстоящего выступления, помимо музыки, должен был стать кетчуп! Да и в целом его планы и намерения в связи с предстоящим концертом должны были воплотиться в нечто крупномасштабное и по-курехински феерическое. Любопытно еще вот что: Хельсинкскому фесту предшествовала пресс-конференция, во время которой Курехин сказал, что он собирается порадовать финскую публику «тонким лиризмом, отточенным мастерством, и изысканным формообразованием», но финны в ответ на это ему бессмысленно сказали, что в стране Суоми трудно кого-нибудь удивить формообразованием, каким бы изысканным оно ни было, и вообще невозможно чем-нибудь поразить. И этот комментарий круто «завел» Сергея Анатольевича.

«Ах… — подумал он, — как это ничем не поразить?»

После чего он в корне, радикально, изменил концепцию.Финны даже ничуть не подозревали, как они спровоцировали Курехина. Ну а замыслил он продемонстрировать на сцене эротически- религиозно-военизированную программу с имитацией атомного взрыва ,с распятиями, с омовниями ног и прочих частей тела, с библейскими сюжетами вперемешку со сценами из «Калевалы»ю Также по замыслу маэстро, все действующие лица должны были немножечко искриться.

Незадолго до концерта в Хельсинки он сказал:«Сейчас я еще отбираю элементы, много еще предстоит уточнить, но уже найдена передняя половина огромного козла, изготавливается здоровенная летающая корова, у нее из пасти будут валить огонь и дым, из вымени литься кетчуп, а еще из одного отверстия начнут извергаться шаровые молнии.

Кетчупа заказано несколько тонн. Эстетику действия в каком-то смысле можно обозначить как нью-эйдж, вернее, конфессиональный нью-эйдж. Смешение религий — монахи-бенедиктинцы, католические священники, православные кришнаиты и еще матросы, египтяне, ку-клукс-клановцы в расшитых золотом одеяниях, бедуины. Основной упор делается на визуальность».

Известно, что жизненные реалии всегда вносят некоторые коррективы в режиссерские замыслы. Пожалуй, программа от 1 сентября 1995-го не была такой уж особенно военизированной, религиозной и эротической. Но, тем не менее, многое из намеченного – пусть и не все — вполне воплотилось во время концерта в сценическую реальность, я видел это собственными глазами. А компания вместе с неутомимым Курехиным в Хельсинки оправилась весьма солидная, более пятидесяти человек: музыканты – Владимир Волков, Александр Титов, Александр Ляпин, Юрий Николаев, Михаил Костюшкин, Дядя Миша Чернов, Валерий Аллахов и другие, а также несколько пожилых актрис, балерины,

художники из Новой Академии с Пушкинской ,10, Дмитрий Месхиев, помреж Юлия Соболевская, актер Александр Баширов, скрипач и композитор Алексей Заливалов, профессиональные пиротехники, каскадеры и еще, и еще; в общем, совсем нескучное и неслабое сообщество, причем Курехин справедливо вполне говорил, что исполнители были готовы на все. В число действующих лиц и участников этой постановки попал и ваш покорный слуга, который изображал некоего монаха в черной рясе и в маске.

Да, пришлось мне выполнять функцию актера миманса вместе с художниками и некрореалистами Юфитом, Черновым, Циркулем, Масловым и Гипер-Пупером, тем паче, что миманс всегда очень был немаловажен для курехинских спектаклей. В результате этой неожиданной, но приятной метаморфозы, я получил уникальную возможность находиться во время действия на сцене, в самом эпицентре безумных и отвязных событий, и наблюдать их изнутри.

Все участники представления были в масках. Действие проходило на сцене просторного шатра типа «шапито» в самом центре Хельсинки, правда, сценическое пространство оказалось немного меньше, чем было нужно – по замыслам Сергея – для продолжительного и тотального шоу, которое продолжалось два с половиной часа подряд. Поэтому пришлось кое-что менять буквально перед выступлением. За несколько часов до начала состоялась единственная, но зато вовсю генеральная репетиция, Сергей прочел исполнителям сценарий, после чего состоялся прогон. Он был необходим, но даже не из-за собственно музыки – ведь в числе исполнителей были суперпрофессионалы, которым уже неоднократно приходилось работать вместе в «Популярной Механике», просто монтаж многих аттракционов требовал при воплощении совершенно филигранной точности.

У меня сохранились некоторые фрагменты сценария. Есть прямой резон сейчас их целиком процитировать:

Эпизод №13. Гитарные аккорды. Курехин дирижирует. Ритм 1. В паузах – Чернов, соло на сопрано саксофоне. Юфит и Профессор выносят мешок с Циркулем и Половцевым в обнимку. Циркуль в военной форме, Половцев в костюме для битья. Их ставят и пытаются оторвать друг от друга. Вокруг бегают Гипер-Пупер и Маслов и заламывают руки. После отрыва Половцева его избивают бревнами. Циркуль убегает. Акрополь падает.

Эпизод № 25. Р. Штраус с гитарами. Баширов читает стихи. Дымы. Картонные мужчины поднимаются в воздух. Баширова обмазывают кетчупом две дополнительные руки. На платформе — Абракова.

№ 27. Приколачивание картонного мужчины к колесу, встают прозрачные колбасы с дымом. Поток дымов (желтый и розовый) из колбас. Картонного мужчину обливают кетчупом.

№ 29. Аллахов — Свиридов. Титов и Николаев — бас и барабаны. Шведский рыцарь и финский хоккеист. Упаковка зала. Дымовые шашки по бокам. Все снимают маски, надевают противогазы.

Конечно, какие-то фрагменты сценария воплотить не удалось, для этого потребовалось бы пару-тройку дней репетировать, такой возможности, конечно, не было, да и вообще Курехин достаточно своеобразно относился к репетициям; в привычном, в обыденном, в традиционном смысле «Популярная Механика» никогда не репетировала. Однако многие эпизоды шоу шли практически в соответствии со сценарным планом. Сначала почтенная финская публика находилась в некотором ступоре. Потом после некоторых номеров стали раздаваться аплодисменты.

Финнам весьма понравилось, как Сергей спел «Есть только миг между прошлым и будущим…» и «Кондуктор, нажми на тормоза», и еще они были в восторге, когда над сценой подняли муляж коровы в натуральную величину. Конечно, инструменталисты «Популярной Механики» не могли не произвести впечатления, нечасто можно услышать и увидеть такое количество превосходных музыкантов, играющих вместе, в одном оркестре.

Только вот мне тогда,1 сентября 1995 года, не удалось в полной мере оценить то, что они играли, потому как одно дело, когда ты наблюдаешь и слушаешь, находясь в зале, но совсем, совсем другое, самому понимать участие в шоу — издавать крики, падать со сцены, тащить полиэтиленовые колбасы, брызгать кетчупом кого-то забинтовывать или разбинтовывать, имитировать схватки и так далее; музыкальные нюансы при этом не то,чтобы отходят на второй план, но смаковать их невозможно, не до того, хотя рядом с тобой неистовствует ляпинская гитара и мощно вибрирует титовский бас, и тут же барабаны, и прочие инструменты вовсю звучат, и звук уже идет сквозь тебя, он в тебе, ты сам становишься звуком! А рядом, вокруг хорошо знакомые тебе люди, но все они в немыслимых костюмах и в масках, и уже трудно понять, что же это такое здесь, происходит.

Сам Курехин все время находился на сцене, он играл на рояле, танцевал, пел прыгал и при этом незаметно для публики руководил действием. До этого много раз доводилось мне наблюдать выступления «Популярной Механики», но именно тогда, в Хельсинки, я, пожалуй, окончательно прочувствовал, что это особенный и специальный жанр, не имеющий никаких аналогов.

Навсегда запомнилась мне эта поездка в Финляндию. И, конечно, выступление «Популярной Механики», последнее выступление уникального оркестра, которое я видел и более того, как бы прожил немного изнутри. В конце того же сентября Курехин провел еще один концерт, в Питере, но на этот концерт по ряду причин я не ходил. А потом наступил девяносто шестой год…

Я часто слушаю альбомы с музыкой Сергея. И сольные, и «поп-механические». Многое в них мне давно и хорошо знакомо, и все равно постоянно происходит открытие чего-то нового, недопознанного и недооцененного в полной мере прежде.

По-разному можно называть время от середины семидесятых до середины девяностых годов прошлого века. Совсем не будет неверным считать это время эпохой Сергея Курехина.

2005, август

GEORGE ГУНИЦКИЙ